К оглавлению

Проснулась в темноте. Тишина, только ветер буйствует. И чего ему не спится? Вместе со мной пробудилась надежда на то, что времени уже больше трёх часов и мы всё проспали. Долго договаривалась с совестью, однако она так и не уступила. Смирившись, откопала в спальнике собственную руку с часами. 00:10. Можно смело спать ещё целых 50 минут. Неслыханная роскошь.

В следующий раз разбудило меня бодрое Сашино: «небо ясное, на склоне фонарики. Надо идти». Надо — так надо. На часах 1:04. На улице, похоже, дубак. Зато ветер, устав буянить, удалился на отдых. Пока проснулись, смирились, чаем с очередными печеньками закинулись да собрались, стало 2:10. Это и считаем временем выхода.

До скал Пастухова на сей раз шли как-то долго: две ходки по 50 минут. Периодически раздавалась команда замыкающего: «Ратрак! Принять вправо!» А после — шум и яркий свет в спину. И вот чудеса: даже если после проезда очередного ратрака траекторию движения мы не меняли, так и оставаясь на краю накатанной дороги, от следующего всё равно приходилось убегать. К противоположной «обочине».

Так и шли зигзагами, искренне не понимая любви водителей сего транспорта к догонялкам. Всякий раз по ту сторону от очередного обгоняющего нас ратрака ещё один можно было впихнуть. О нас, видимо, заботились: чтобы не скучали. Проезжающие мимо ратраки не отказывали себе в удовольствии прихватить как можно больше кислорода, взамен оставляя дизельный выхлоп.

Вскоре движение стало разнообразнее: к попутным машинам прибавились встречные. Далеко впереди виднелись их огни. А ведь мы читали, что они только до верхней границы скал Пастухова доезжают. Если даже оная столь далеко, сколько же нам ещё идти? Перспектива не радовала совершенно.

Оказалось, данные наши несколько устарели. А огни были аж под Косой полкой — до неё в тот момент было ещё порядочно.

В 4:00 мы оказались на верхней границе скал. Устроили небольшой привал.

Кстати, привал — это не для посидеть. Сидеть холодно. В качестве отдыха — интенсивные махи руками-ногами, чтобы согреться. Организм — штука умная. Не имея возможности обогревать себя целиком, он перераспределяет тепло, пытаясь сберечь самое ценное. Конечности к таковому не относятся.

Вот и получается, что телу тепло, а руки-ноги замерзают, будто не замечая постоянного движения. У меня ещё и ботинки как-то не очень высохли. Во время второй ходки ощутила, что некогда подмороженные ноги намереваются вспомнить былое. Заработать обморожение летом — это как-то совсем обидно. На привале пришлось объяснять конечностям, что они не правы. Помогали мне в этом верные друзья по зимним походам — самогревы.

Одноразовые грелки. Работать начинают при взаимодействии с воздухом. Хватает их часов на восемь — аккурат на зимний ходовой день. Главная хитрость — засунуть их в ботинки (а лучше в носки) в тот момент, когда они уже начали нагреваться, но ещё не раскочегарились. Торопиться не стоит, ибо воздушного пространства внутри обуви им не хватит, чтобы хорошо нагреться. Зато ежели опоздать, вместо обморожения можно и лёгкий ожог получить. Или просто неприятное ощущение ходьбы по горячей сковороде.

Вторую ногу утепляла уже под ворчание группы. Нет чтобы перед выходом это сделать. Интересно мне, видите ли, было, получится ли без них обойтись. Не получилось. А сейчас даже до ботинка ещё добраться нужно. Помимо обуви, на ногах кошки и фонарики. Вторые предназначены для защиты ботинок от снега. Ну и штанов — от первых.

4:57. К нам подкрадывается рассвет.

Впереди Косая полка.
5:10. Посветлело. Теперь можно убедиться, что вокруг вполне себе красиво.

Очередной стоячий привал. Возможность по-быстрому подкрепиться.

Здравствуй, солнце. Мы скучали.

Догонялки.

Перед рассветом нам показали тень Эльбруса. Примечательна она тем, что располагается не на поверхностях, а прямо в атмосфере. На утренней дымке вырисовывается ещё одна гора. Почти прозрачная, но вполне узнаваемая. Это, между прочим, не ежедневное шоу. Так что нам повезло. Впрочем, как и в целом с погодой. Но об этом позже поговорим — когда в лагерь вернёмся.

До Косой полки дошли ближе к шести утра. Высота — около пяти километров. Тут конечная остановка ратраков. Укатанная дорога переходит в узкую тропу, по которой тянется будто бесконечная вереница восходителей. Уже достаточно высоко и потому холодно. Солнце ещё не вышло — висит где-то за западной вершиной. Телу-то тепло, но ноги на это внимания не обращают.

Непрерывно дует справа. Вездесущий ветер словно рвётся познакомиться как можно ближе, нахально игнорируя препятствия вроде одежды. Хочется идти быстрее. Не только чтобы поскорее спрятаться от надоевшего ветра. Утомляет непривычный темп. Но ускоряться некуда. Разве что, рвануть на обгон.

Судя по всему, остальная часть группы так и сделала. За мной только Аня. Совершенно непонятно, как далеко до ближайшего промежутка между людьми, в который можно будет вклиниться, и сколько придётся месить сугробы, ежели сейчас сойти с тропы. Горняшки нет — акклиматизацию мы себе хорошую нагуляли — но остатки болезни у меня всё-таки не выветрились.

Мысли ползают по кругу. От «ну сколько можно так плестить» к «не лезь в сугробы, а то вообще не дойдёшь» и обратно. Зная Анин темп и не обнаруживая её сбоку от тропы, я подозревала, что в её программе телепередач крутили похожий сюжет. Ещё один довод против того, чтобы на рожон лезть: раз уж остальные где-то впереди, не стоит нам разрываться.

О том, чтобы остановиться и договориться, не могло быть и речи. Казалось, единственное спасение на этой тропе — движение. Продолжалось сие сомнительное удовольствие часа полтора. Как оказалось потом, это был самый сложный участок пути.

Вылезли на седловину. 5350 м.

Тропа по Косой полке.

После той тропы седловина показалась чем-то вроде лужайки в городском парке: солнечно, тепло и кучки отдыхающих повсюду. Вот только как ни вглядывались мы в подходящей численности группы, свою среди них не обнаружили. Вот так сюрприз. В любом случае, сейчас у нас привал. До вершины 300 метров высоты. Ближайшие 200 хорошо просматриваются. Видимо, это самый крутой участок подъёма.

Не знаю, сколько мы там сидели, отогревая ноги и впитывая тепло. Кажется, долго. Пытались различить своих на склоне, но глаза разбегались от обилия вариантов. После нескольких подряд дней непогоды накопилось порядочное количество жаждущих добраться до вершины. Кабы подольше наблюдали, может и приметили бы их, но сидели мы лицом в другую сторону, ибо щуриться на солнце не очень-то хотелось. Подставили ему спины.

Растёртые ноги почувствовали себя намного лучше и хором изъявили готовность идти дальше. Остальной организм, до которого потихоньку стала доходить энергия от съеденного сникерса, с ними согласился. Некоторые возражения имелись только у головы.

Она, вопреки опасениям, даже не пыталась болеть, но была какой-то шальной. То ли на высоту так реагировала, то ли переход по Косой полке всё никак простить не могла. Соображала она со скрипом, всякий раз искренне удивляясь тому, что от неё каких-то мыслей ждут. Она бы с боольшим удовольствием куда-нибудь прилегла.

Однако надо было решать, что делать дальше. Мы с Аней вдвоём. Группа где-то впереди. Почему они не дождались нас здесь — отдельный вопрос. Ноги отогрелись и больше не шантажируют мозг сигналом об опасной близости обморожения. Стало быть, можно идти дальше. Вдвоём мы дойдём. Вот только Аня в свои силы не верит совершенно. Вниз, говорит, нормально спустится, а что до вершины долезет — это сомнительно.

До сих пор не знаю, как стоило поступить тогда. То ли, воспользовавшись запасом времени, ещё посидеть. Дать Ане в себя прийти. Разобраться, почему она считает, что не дойдёт. То ли поверить на слово и валить вниз вместе с ней. В том, что выносливости Аниной на такой подъём хватит, я не сомневалась. И оставалось убедить в этом её. Но слова ворочались с ещё большим трудом, чем мозг.

И мы выбрали, наверное, худший вариант. Аня ушла вниз. Совершенно не помню, почему я поверила, что она без проблем спустится. Что по пути её не накроет ещё сильнее. Даже если сейчас отпустило и опасается она лишь того, что на подъёме станет хуже, где гарантия, что то состояние не вернётся на Косой полке? Но вдвоём вниз идти — тоже так себе вариант. Потеряют нас. Разделяться группа не планировала, и связи у нас нет. Наверное, куда разумнее было остаться ей на седловине, а мне топать наверх, к остальным. Однако против него выступали Анины ноги, в неподвижности обещавшие замёрзнуть окончательно.

Проводив Аню и ещё немного посомневавшись напоследок, я вышла на тропу в сторону вершины. Путь стал значительно веселее. Пятки впереди идущего постоянно обновлялись, периодически пропадая вовсе. Кто останавливался на перекур и отходил с дороги, кто любезно пропускал меня, а кого просто по сугробам обгоняла. Впрочем, на солнце люди расслабились и подобрели — первый и второй варианты случались ощутимо чаще третьего. Даже здороваться начали. Далеко не всегда по-русски.

С солнышком оно как-то повеселее.

Позади седловина.

Аки птички.

Будни хронометриста.

Перед перегибом, выводящим на большую и почти пологую предвершинную площадку, провешаны перила. Они уводят куда-то за поворот — дальше путь не просматривается. Простой траверс с несколькими перестёжками. И вновь спасибо погоде. На сей раз — недавним снегопадам. Кабы не они, вряд ли тут была бы столь мягкая тропа. А фирн сделал бы этот траверс несколько более интересным. Сейчас же можно идти пешком, перила не нагружая.

А сразу после траверса и обнаружилась пропажа. Группа в смысле. Хотя кто для кого ещё обнаружился. Естественно, до вершины они уже сходили. Впрочем, отсюда до неё рукой подать. А на седловине не дождались нас потому, что оказались там раньше солнца — холод погнал их дальше.

На этом моя сольная прогулка завершена. Лёха ещё раз идёт на вершину, остальные спускаются. Саша останется дожидаться нас на седловине, остальные пойдут прямиком в лагерь.

После траверса.

Познакомьтесь, траверс.

Немного лиц.

Картина «ожидание».

На вершине всё те же толпы народу и разномастные флаги. И бабушка восьмидесяти лет из Японии. И бредущий за ней проводник, явно сомневающийся в собственной здесь уместности.

Вершина.

Постановка кадра.

На вершине.

Задерживаться тут не стали: Лёха поднялся сюда второй раз за день, а меня всё сильнее грызло беспокойство за Аню. До седловины спускались почти бегом. Нас даже в пример ставили: вон, мол, как надо. Приятно, чего уж там.

Предвершинное плато.

Почти что проспект.

Самостраховка на спуске.

Поток желающих добраться до вершины не иссякает.

Снова седловина.

На седловине подобрали Саню. Он отобрал у меня рюкзак, взамен него выдав кружку с остатками чая. Пить, на удивление, не хочется, хотя уже одиннадцать, а прошлое чаепитие было где-то ночью.

По Косой полке идём аккуратнее. Об осторожности ворчит снизу ледник, имеющий недвусмысленное название «трупосборник».

При свете солнца тропа выглядит как часть прогулочного экскурсионного маршрута, ощущается примерно так же.

Погода и не думает портиться. Как это любезно с её стороны.

Однако при желании можно здорово усвистеть вниз.

Скоро предвершинный взлёт скроется из виду.

На конечной остановке транспорта людно. В ратраке, уже развернувшемся для спуска, осталось четыре свободных места. Водитель предлагает нам грузиться. Проникнувшись местными порядками, Лёха уточняет стоимость. Четыре тысячи с носа. И где тот мужик на газике, которому просто было по пути? Естественно, мы пешком идём. Тут осталось-то — километр сброса высоты на три километра пути. За час, кстати, дошли. И это при том, что в районе скал Пастухова мои колени вспомнили, что они на больничном и начали ворчать. Кажется, пить стоило побольше.

Аня потом рассказала, как при ней группу немцев так же приглашали на ратраке спуститься. Только ещё дороже. Те отказались весьма эмоционально: «Five thousand rubles? Да ну нах!» И дальше пошли своим ходом, по-немецки переговариваясь.

На ходу разглядывали панораму ГКХ (Главного Кавказского Хребта). Опознали даже один из прошлогодних перевалов. С завидной регулярностью уворачивались от снегоходов. Отпрыгивая в сторону, я не всегда успевала разглядеть, что же несётся на нас в этот раз. Но характерная манера вождения и раз за разом обозначаемое стремление поиграть с нами в боулинг натолкнуло на мысль, что это один и тот же мужик туда-сюда гоняет.

По пути обсуждали впечатления от района. Сошлись на том, что на вершине ещё раз делать нечего, а вот в окрестностях погулять есть где. Сам Эльбрус, как и ожидалось, напомнил нам выдающихся размеров пупырь.

Здесь бы катиться на чём-нибудь, а не ножками идти

... вот этими, да.

Накатанная ратраками дорога ощутимо приятнее выглядит без оных.

В лагере мы очутились во втором часу, совсем ненадолго отстав от основной части группы. Последнее не удивительно, ибо мы, кажется, привалов не устраивали. Остальные же, судя по фотографиям, сим не пренебрегали.
Как раз к нашему возвращению поспел суп. Всегда бы так встречали.

Планируя сегодняшний день, мы собирались при наличии времени спускаться на Азау. Время есть — желающих сворачиваться и топать вниз нет. Группа дружно расползлась по спальникам. Будем считать это послеобеденным сном.

Пользуясь случаем, решили позагорать.

Ирина тоже с нами, просто она одета по погоде.

Прекрасная видимость всё ещё с нами.

Соседи, видимо, на Пастухова ушли.

«Позолотите ручку»

Место для фотографий.

Лето же.

На небе наметилось некоторое разнообразие.

Сидеть тепло. До очередного порыва ветра.

Солнце спряталось.

Остаток дня расслаблялись. Активная часть похода почти закончена: осталось только на Азау спуститься. А там душ, свежие продукты и прочие блага цивилизации. Но это завтра. А впереди очередная ночь в снегах. Надеюсь, последняя

К оглавлению

Часов в семь утра уставшая отлёживать бока группа потихоньку начала выкапываться из палаток. За ночь сугробы ощутимо увеличились, и лопата вновь почувствовала себя нужной обществу. Погода стала несколько приятнее: снег больше не сыпался с неба, да и облака уползли выше, ощутимо прибавив в симпатичности.

Утро.

Однако, не жарко.

Раскопки.

В том лагере тоже жизнь пробудилась.

Соседи наши на вершину не ушли, в лагере сидят. Ночью, стало быть, погоды не было. Кто-то слышал сквозь сон, как они выпрашивали у инструктора подъём на Эльбрус. Тот, как видно, не сдался. Совершенно справедливо, ибо дорогу замело и видимости почти нет. Засидевшимся в лагере и всё так же рвущимся в бой он с утра показал на пару участков пути: «Видите трещины? Они за два дня стали больше. Пока ратрак не проедет или хотя бы пара человек в них не упадёт, никуда не пойдём». И что-то в этом его высказывании свело на нет энтузиазм группы.

На заднем плане хорошо видно, почему соседи не наверху.

Найдите линию горизонта.

Порой вершина открывалась. Впрочем, обычно она быстро одумывалась.

Россыпи трещин. Горный вариант вывески «ты туда не ходи!».

База спасателей.

Нахохлились.

Сегодняшняя наша программа насыщенностью не отличается. Всех развлечений — налегке сходить до скал Пастухова да обратно в лагерь спуститься. Желательно, в том же составе. Тогда завтра будет у нас полноценный день отдыха, и на штурм два дня останется. Второй пригодится ежели первый погода не одобрит. Впрочем, прогноз нынче на нашей стороне и обещает, что именно те два дня погожими будут. Ну а сегодня нам видимость не особо нужна. Совсем уж метель не подойдёт, но и средней паршивости облачность нас не смутит.

Облачность обиделась на такую характеристику и перешла в наступление.

Соседи, видимо, утомились лежать в палатках и теперь стоят возле них же. Разнообразие.

Атака облака выглядит примерно так.

До завтрака мы с Сашей успели обратно в палатку уползти. А тот неожиданно заявился к нам в номер. В нём почему-то оказалось аж два козинака, хотя обычная порция — по половине на брата. Однако претендентов на них больше не обнаружилось, и мы потихоньку сжевали оба. Ещё на завтрак кисель полагался. Кисель — это хорошо. Раскоординированность действий — это плохо. Данил заботливо притащил нам кружку, а я по ней вслепую кулаком попала. Минус кружка киселя. День косяка объявляется открытым.

В ожидании еды.

Завтрак перевариваем лёжа в палатках. Аня вслух читает историю Приюта Одиннадцати из прихваченной с собой книжки. В соседнем лагере инструктор передаёт, видимо, на «большую землю»: «Настроение подавленное. Обиделись на меня, сидят по палаткам, едят плохо». Устав от ожидания и не особо надеясь на резкое улучшение настроения у погоды, договариваемся выглянуть на улицу минут через 10. Если за бортом не совсем печально окажется — собираться и выходить. Сбегаем туда-обратно — и весь день свободны.

Изба-читальня.

И дремальня. Обратите внимание на концептуальное название книжки — «Взойти на Эльбрус»

В 10:40 мы решаем, что откладывать главное увеселительное мероприятие этого дня дальше нет смысла. В 11:10 выдвигаемся из лагеря. Если верить описанию, до нижней границы скал идти 1:40. И ещё 40 минут — до верхней. Соседи, уже два раза сходившие туда, утверждают, что два часа и 30 минут соответственно. Пресловутые скалы, кстати, на свой статус совершенно не выглядят — прикидываются грудой камней.

Видимость объявляется приемлемой. Всё равно за ближайшие пару часов она ещё не раз поменяется.

Идётся мне на удивление туго. Раз в несколько минут останавливаюсь, чтобы отдышаться. Отстаю. Лёха дожидается. Странно как-то: в Фанах меня так не накрывало, хотя там и высота побольше была, и рюкзак на мне ехал, а не в лагере отлёживался. Что ли это остатки болезни никак угомониться не могут?

Очередное окно в облачности тем временем ушло на покой. Поднялся ветер, ощутимо похолодало. А мне резко полегчало. Ожила, ускорилась и останавливаться более не порывалась. Всё-таки жара на меня удручающе действует. А до этого было именно жарко — даже в до упора расстёгнутом термобелье. Теперь же приятно бодрит. И откуда только силы взялись? Догнала Аню, включила режим «любуемся окрестностями».

Окрестности те, правда, от кого-то прятались в тумане. Но кое-что можно было разглядеть. Например, соседей по тропе. Встречных и попутных. Первые чаще выглядели довольными, подбадривали нас. Вторые же нередко сменялись, уступая нам дорогу. Видимо, мы даже не очень медленно идём.

Впрочем, это смотря с кем сравнивать. Первая часть группы на нижней границе скал оказалась уже через час. Отстающим нам на это потребовалось на 20 минут дольше. Ещё минут через 20 мы оказались в конечной точке сегодняшнего выхода — на верхней границе скал. Там же были Саня с Ириной. С собой мы привели Луизу.

Вообще-то, она сюда поднялась в числе первых — с Лёшей и Данилом. Но на спуске от них отстала, за что и была выловлена Лёхой. Не одобрив прогулок в одиночестве, он развернул её обратно наверх. Мол, с нами ещё раз поднимешься. А парням успел заказать чай — те чуть раньше пронеслись мимо нас на крейсерской скорости.

Как оказалось потом, спонсором столь бодрого спуска был Лёша. Его подгоняла веская причина как можно скорее оказаться в лагере, который у нас со всеми удобствами. А ещё он подмёрз без термоштанов. Ну а Данил не отставал, ибо он длинноногий лось. После этого совет постановил: перед штурмом нагрузить Данила верёвкой и назначить двоих ответственных, чтобы проконтролировали, что Лёша оделся и ... В общем, чтоб оделся. А то догоняй их двоих потом на склоне.

Цель нашу не видно. Не очень-то и хотелось.

Снег рыхлый. Следов ратраков нет — те где-то внизу отсиживаются.

Попутчики.

Группа лидеров забега.

Луиза за несколько шагов до разворота.

Перед финишем Лёха устал идти не в своём темпе и пошёл обгонять группу японцев. Тех самых, уже знакомых нам. Увидев бульдозер, бордо месивший глубокий снег, они посторонились. Аня тоже зачем-то ускорилась. 10 шагов — и одышка. Тоже мне, счастье. А я же за ней рванула, так что одышку мы на двоих разделили. Впрочем, это вполне сойдёт за финальный рывок. Можно расслабиться.
Вот только погода с последним немного не согласна. К ветру присоединился снегопад. Началась пурга, заставившая нас утеплиться. Мне хватило ветрозащиты и варежек — терять приобретённую в прохладе бодрость совершенно не хотелось.

Луиза попыталась изобразить что-то этакое и чуть не навернулась.
Только на редкость довольные лица намекают, что фото не из лагеря. А фон пририсуйте сами.

Вниз почти бежали, лишь ближе к лагерю перейдя на быстрый шаг. Подгоняло нас отсутствие видимости, подкреплённое обещанием чаепития в тёплой палатке. Да и пурга никуда не делась. Навстречу нам ползли толпы народу. Обогнали ребят, с которыми вчера подъёмник делили. Им инструктор зачем-то порекомендовал кошки снять. Дескать, без них удобнее.

Спорное какое утверждение. Наоборот, в кошках замечательно бежится вниз. Впрочем, ежели нет привычки ноги чуть на расстоянии друг от друга держать, можно здорово запнуться, самостоятельно организовав себе подножку, и красиво улететь вниз. Возможно, инструктор опасался именно этого. А с другой стороны — им же через пару дней, хочется верить, с вершины спускаться. А там без кошек уж точно не обойтись. Странная какая-то забота получается.

Навстречу нам идёт колоритный мужик в ВЕКовских бахилах и кошках ВЦСПС. Оправдывая наши ожидания, мужик шлёт привет ёбуржским геологам.

Кто не в курсе — это у нас такой магазин местный есть: «ВЕК». С местной же снарягой. И ежели видим мы человека, отмеченного знакомым ярлычком, почти сразу распознаём в нём своего. Если и не из Ёбурга, то хотя бы из окрестностей. Ну а кошки, как не сложно догадаться имеют богатую историю, начавшуюся отнюдь не в этом веке.

Спускались от силы полчаса, оказавшись в лагере в 13:30. Итого 2:20 на четыре километра пути. 600 метров набора высоты и, соответственно, сброса. Дома уже почти готов чай, на подходе суп — спасибо парням. А ещё у нас новые соседи. Парень с девушкой. Угадайте, какая у них палатка? Правильно — они тему поняли и гармонию не нарушили, поставив чуть ниже наших палаток свою такую же.

В лагере всё по-прежнему.

Приглашаю вас насладиться видом вместе с нами.

Когда снаружи совершенно не на что смотреть.

Во время обеда ЧМО (чрезвычайно мерзкая облачность) только усиливается. Мокрый снег отбивает у нас всякое желание болтаться на улице. Стихийно случается очередной сон-час. Плавно переходящий в готовку ужина. Который сегодня устраивается в честь всё-таки улучшившейся погоды.

Снегопад закончился, ветер стих. На смену им появилось солнце, прихватившее с собой ощутимое похолодание. Быть может, нашим соседям ещё улыбнётся удача в виде подходящей для восхождения погоды. Завтра у них последний шанс залезть на вершину. Не будет погоды — уйдут вниз не солоно хлебавши.

Обедаем.

Распогодилось.

С участниками случился фотографический экстаз.

До сего момента уютно было только на кухне или в палатках. Сейчас же и снаружи неплохо стало.
Да что там «неплохо»? У народа аж душа поёт.

Саше пришло сообщение с работы. С вопросом знает ли он, что с документами. О судьбе этих документов мы уже наслышаны — их благополучно потеряли с неделю назад и теперь ищут всем миром. Долетает даже до находящегося глубоко в отпуске человека. Вот и сейчас: стоило ему поймать сеть — очередной виток истории. Саша ответил коротким «нет», для красочности подкреплённым фотографией с видом из серии «здесь и сейчас». Кажется, до Ёбурга, наконец-то дошла глубина мысли, ибо больше мы про те документы ничего не слышали.

Опять показался ГКХ.

И гвоздь нашей программы решил от него не отставать.

Ветра нет. Хоть и морозно, холодом насквозь не продувает. Можно и не одеваться.

И вновь на горизонте небесная перина.

Попытки сделать фотки на аватарки, предпринятые большей частью группы, споткнулись об очковый загар. Вот вам наглядная иллюстрация.

Где-то там мы были в прошлом году.

И вновь привет Чегету.

Солнце готовится ко сну.

Соседи уже спать ушли, с надеждой на ясную ночь. Сумерки уже вежливо расшаркиваются на пороге. А у нас ужин. Он сегодня проходит под приятный вид. Особо интересно смотрится грозовая туча. Вон как здорово сверкает. Стоим, любуемся. А гроза приближается. Но так даже интереснее: чем ближе, тем лучше видно. И ведь ни у кого в голове мысль не шевельнулась, что как-то мы неправильно приближение тучи трактуем. Пока не зашевелились соседи, разбуженные инструктором.

И тут-то мы осознали, что на этих скалах для грозы мы — что-то вроде десерта. Все молнии сбегутся к нам. И не любоваться надо, а валить. Срочно и спешно, ибо траектория тучи отнюдь не двусмысленна. Соседи собираются оставить вещи на откуп стихии и идти вниз, подальше от скал. А куда там прятаться? Так в вагончик. Вон в тот, кухонный. Договорённостей на сей счёт нет, но не выгонят, наверное. Присоединяемся к ним.

Вещи распихать по палаткам, палатки тщательно закрыть. С собой — только необходимое, ибо гроза явно не согласится вежливо подождать на пороге, пока мы тут копошимся и барахло сортируем. А что входит в то необходимое? Документы, вещи тёплые (пуховка, варежки), фонарик... И, опционально, палки — чтобы не убиться по пути, ибо уже темно. Кто бы мог подумать, что в этот список способны затесаться тапки. Да-да, самые обыкновенные сланцы, которые прихватил с собой Лёша. Кажется, он больше нашего знает про всякое там выживание.

То был намёк.

Соседей оказалось четырнадцать. По склону растянулась длинная цепочка светлячков. На кухне несколько удивились столь позднему визиту, но ситуацию поняли. Впустили. Даже чаем угостили. Я оказалась ближе всех к плите, поэтому за чаем тем кружки пошли через меня. Бодро стартовав, они чуть не упёрлись в языковой барьер. Вот уж не ожидала, что кашеварить тут будут женщины, русский язык знающие ещё хуже, чем я — английский.

Поначалу казалось, что мы все сюда войдём только если стоя. А как верхнюю одежду выселили да расселись — местами даже просторно стало. Попытались было в Крокодила поиграть, но вылезать со своих насиженных мест, чтобы показывать очередную фразу, народ не рвался.

Почти все.

Обитавшие у выхода периодически проверяли обстановку за бортом. Вскоре они принесли неожиданную новость: шоу отменяется. Грозовая туча, видимо, насладилась эффектом и, заскучав, ушла правее. Ежели к ней на подмогу кто заявится, мы сможем переждать в одном из жилых вагончиков — его обитателей предупредили. Данил тоже времени зря не терял: договорился за просушку ботинок на завтра. В обмен на чёрный чай. Этого добра у нас есть — Аня всегда берёт заначку.

Могу даже предположить, какая история её этому научила. Собрались как-то физик и математик (они же — руководитель и завхоз) раскладку посчитать. Дошли до подсчёта нужного количества пакетиков чая. Умножили восемь на четыре — двадцать четыре получили. Засомневались. Повторили процедуру — результат не изменился. Ну и взяли с собой маленькую упаковку. А когда заподозрили что-то неладное, было уже поздно. День на третий девизом похода стала строчка «с чаем беда — осталась одна пачка», а группа научилась заваривать хвою. Кстати, нередко добавляемое к сей строчке «и та — заначка» тут было бы тоже в тему, ибо мы настолько увлеклись экспериментами, что пара пакетиков чая вместе с нами отпраздновала выход с маршрута. Меня с той поры завхозом быть более не тянуло, ну а Аня, видать, не вдохновилась нашим примером. Впечатлительная какая.

После ухода грозы делать стало совсем нечего, и мы опять завалились спать. Соседи же наши на восхождение надеяться перестали и, попросив гитару, устроили себе ночной концерт.

К утру погода так и не соизволила улучшиться. Выглянув из палатки, я сперва подумала, что снаружи просто чернила закончились — настолько бело было вокруг. Снег всё никак не унимался — валил и валил. Земля и небо словно не могли договориться о границе, совершенно слившись друг с другом.

Времени семь утра. Вылезать из палатки совершенно не хочется. Лежим в спальниках, через приоткрытый вход окрестностями любуемся. Игривый ветер, ворвавшийся в палатку в компании холодного снегопада, заставляет нас закупориться обратно. А вот соседи уже активно шевелятся — у них в 9:30 ратрак вниз. Тем временем нашу палатку явно кто-то чистит. А мы и не против — не закапывает же. Осталось узнать имя благодетеля. «Ирина, ты?» — из спальника вопрошает Аня. Отзывается Ирина почему-то голосом Данила.

Обитатели второй палатки то ли проголодалась, то ли разлёживаться устали — на кухне шебуршат, завтрак готовят. Анна Павловна очень неубедительно делает вид, что ей стыдно. Нас к столу приглашают, а нам даже ради этого не хочется в открытый космос выползать.

Не особо выгуливаемый аппетит к молочной каше относится весьма прохладно. А вот с печеньками под чай он бы поговорил. Соглашаясь с ним, просим кашеваров подогнать нам термос с чаем. Аня (всё так же из спальника) ругается, что мы в край обнаглели и что прогуливающих завтрак она очень не любит. За плохое поведение из палатки она выдворяется. Вместе с термосом. Под наше обещание, что без чая с печеньками домой мы её не впустим.

Данил пробегает мимо с остатками каши в котле. Что же вы сразу не сказали, что она рисовая? Еда, проходящая почти перед носом, ощутимо привлекательнее таковой, расположенной где-то за парой сугробов. Отбираю котёл. Ещё бы ложку какую-нибудь. Последнее я вслух озвучиваю — вдруг у них там лимит утренней доброты ещё не вышел. Всё-таки вышел. Как-то плохо у Анны Павловны с фантазией: я это «обнаглели в край» сегодня уже слышала. И с той же интонацией, между прочим. Фи, как скучно. Донельзя возмущённая Аня выглядит почти убедительно. Пришлось подумать над своим поведением. Загребая кашу поварёшкой.

Аня нагулялась — вернулась к палатке, место для посадки просит. Жилище у нас официально трёхместное, пол наклонён в сторону выхода. Нагретый Аней уголок давно уж кем-то занят.

Все баллы грозности завхоза, накопленные за утро, она где-то потеряла. Видимо, выкинула в сугроб возле кухни. Чтобы руки не занимали, которыми она еды нам нагребала. К уже заявленному добавился ещё сыр. Полулежачий завтрак удался.

Окружающие нас красоты нынче лучше воспринимаются из палатки.

Погода начала налаживаться. Мы даже на улицу вылезли на радостях. Впрочем, не бесцельно. К цели ходили по одному. После обильного снегопада дорога к ней стала весьма весёлой. Раньше она была просто крутым спуском по камням, которым надоело смирно лежать на месте. Теперь же всё ещё и льдом покрылось да под сугробами спряталось. Более пологим спуск от этого не стал. Подъём же, и вовсе, превращал всех в скалолазов.

Шуточки в духе «сходил в туалет — выполнил мастера спорта» периодически звучали уже третий день. Сегодня же они стали особенно популярны, ибо для аж пятерых сей путь ощутимо усложнился. Помните же, о чём Данил вчера договорился? Поутру мы сдали ботинки на просушку. До вечера. И по лагерю рассекали в тапках. В том числе и по заснеженной скальной трассе, неизменно пользующейся популярностью. Всех вскарабкавшихся обратно в лагерь торжественно поздравляли «с горой».

Тут бы наверняка пригодился чаёк с поляны Азау. Больше беготни — больше развлечений у тех, кто наблюдает за очередным альпинистом. Ежели смотреть внимательно, можно увидеть, как он оступится и с размаху воткнётся раззутой ногой в сугроб. Впрочем, пристально смотреть не обязательно. Достаточно на звук реагировать. Почему-то голую пятку, вступившую в сугроб, слышно значительно лучше, чем ботинок. Словарный запас расшить можно, опять же.

Ботиночное дерево.

До вечера я неоднократно вымою ноги в окрестных сугробах.

Смотрите, как активно швыряется камнями наша скала. Вон какая россыпь. А ведь снегопад не так давно закончился.

Весь день над нами летали галки.

Лично мы с этими птичками так и не познакомились, но если верить всё той же книжке, в которой детально описан не только наш маршрут, но и природа Приэльбрусья, это были именно галки. Мы решили, что на них непременно должны быть папахи — кавказские же птички. Не знаю, как насчёт лезгинки, но что-то они явно отплясывали — когда пытались вырулить против ветра.

Кусок того самого спуска.

Танцплощадку, что ли, нашли?

Ужинали в шесть вечера. Через три часа после обеда. Поели-поспали-поели-поспали... Рай хомячка. Вот только колесо кто-то стащил. Вспоминали вчерашнее ворчание соседей на тему: «что, опять есть?». И терпеливое объяснение инструктора, что тогда обед был, а сейчас ужин.

Насчёт танцев не скажу, а музыка у нас бывала.

Где-то мы это уже видели... Впрочем, вчера было красивее. И теплее.

К уже знакомому вам виду добавилась изморозь на палатках.

Новые соседи, новые цвета. Хоть какое-то разнообразие в моделях палаток.

А эти ребята сегодня на скалы Пастухова ходили.

Походная примета: Анна Павловна идёт в сторону кухни — к ужину.

Потихоньку вечереет.

Отбой ранний, ибо при хорошей погоде подъём случится с нами среди ночи. В час надо будет оценить видимость. Если с ней что-то не так окажется — повторить процедуру через часок. И ещё раз, если потребуется. Ну а ежели и тогда погода не позволит, спать дальше, надеясь на то, что на следующий день она облагоразумится. Хотя прогноз утверждает, что именно завтра — лучший день для восхождения. Сейчас же холодно и ветрено. Ежели и на завтра в программе такой ветродуй, будет нам совсем не скучно. Засыпаем с надеждой, что ночью его выключат.

День тринадцатый. К вершине

К оглавлению

С утра лил дождь. Не сильный, но затяжной, а посему весьма противный. Ещё ночью было сухо, и вот — вылезло откуда-то. Именно тогда, когда нам собираться и выдвигаться наверх пора.

Впрочем, там наверняка не дождь, а снег. Он-то поприятнее будет. Главное, чтобы подъёмник работал. Зато вчерашняя погода была идеальна для днёвки. Грех жаловаться.

Но всё-таки есть что-то тоскливое в утреннем сворачивании мокрой палатки под беспросветными тучами, стремящимися добавить влаги к и без того потяжелевшей ткани. Когда ещё совсем недавно — в спальнике — было сухо и уютно. Теперь же на кончике носа висит с завидной регулярностью обновляемая капля дождя, неосторожно поднятая рука вызывает приток свежей воды в рукаве, а штаны по колено промокли от вездесущей травы и всё тех же капель, соскальзывающих с дождевика. В общем, сплошная романтика.

Собрались, позавтракали и покинули гостеприимную базу.

Часам к девяти мы перебрались всё в то же кафе. Тут планировалось только лишние вещи на хранение оставить, но как-то незаметно мы оказались внутри. Вместе со всем барахлом. Не под дождём же торчать. А в кафе, как вы помните, вкусный чай в наличии. Сняв мокрые дождевики, группа размазалась по тёплому помещению.

Лёха с Саней вернулись от подъёмника с обещанием, что пощады не будет. Работает он, то есть. Наверх, тем не менее, нас не очень-то тянуло. Мало ли что там с погодой. Известно только, что снег. Но вдруг он мокрый? Тогда там однозначно хуже, чем здесь.

Начались рассуждения, что зачем всем сразу подниматься — можно отправить наверх пару человек: они посмотрят, что с погодой, и сообщат остальным. Ежели совсем грустно — не придётся всем мотаться туда-сюда. Говорю же, размазались.

Нужна была какая-то веская причина для того, чтобы группа захотела переместиться в дожливую неизвестность из тёплого уюта помещения, где ещё и кормят. И она прилетела с совершеннно неожиданной стороны. В виде Малышевой. Своим появлением сразу на двух экранах телевизоров она мгновенно напомнила нам, что снег приятнее дождя, а пейзажи интереснее стен кафе. Норматив по скоростному вылету в сторону подъёмника мы выполнили с первой же попытки.

За эти полчаса небесный кран так и не починили, на улице и приятнее не стало. Кабина старой канатки (новая не работала из-за погоды) оказалась ожидаемо мокрой и запотевшей. Небольшим сюрпризом стала лишь капель внутри оной.

Ожидая посадки, успели порадоваться, что группа говорливых японцев уехала до нас.

Трамвай какой-то.

Можно разглядеть Азау и замершие кабинки новой канатки.

Народ старательно отодвигается от мокрых соседей и уворачивается от капель дождя с потолка.

Все желающие имеют возможность насладиться пейзажем.

Кабина следующей очереди канатки приехала недвусмысленно заледеневшей. Группа, с которой мы первый этап подъёма разделили, задержалась и поредела, перетаскивая вещи. Дальше мы ехали ещё и с толпой разномастных иностранцев. На втором участке пути количество народу, наоборот, порадовало, давая возможность согреться об тёплых соседей. Ещё минут 10, и мы очутились на станции «Мир».

Последний участок старой канатки — кресельный — стоит. Ратраки тоже не ходят, ибо непогода. Ребята, поднимавшиеся с нами, обосновались на станции — ждать транспорта до «Бочек». Мы же внезапно вспомнили о принадлежности к туристической братии и решили дальше идти пешком.

Спросите, где мы раньше с этим наблюдением были и почему до сюда на подъёмнике добирались? Так ведь кабы по пути хоть красиво было. А то унылая дорога да стада техники и прочих следов окультуривания местности. Никакого удовольствия. Даже акклиматизацию мы уже нагуляли, перечеркнув последний аргумент в пользу пеших прогулок. Кабы не висячая забастовка подъёмника, мы набрали бы ещё метров 250 высоты на халяву. Но не ждать же теперь, пока тот оживёт.

На станции холодно и неуютно. Задувает ветер, ничуть не смущающийся от того, что ему в помещении не место. Забугорные туристы погодой и антуражем совсем не впечатлились. Они бродили по станции и ошалело озирались по сторонам, словно не понимая, куда их занесло. Мы не удержались от подсказки: «This is Russia. This is Siberia».

Про Сибирь, конечно, мы наврали, но, судя по лицам этих ребят, сие высказывание идеально дополняло их ощущения. Географически-то не Сибирь, но завывающий в щелях обшарпанного здания ветер и белая мгла за окном именно о ней и напоминают. О той, которая для бесконечной уборки снега создана. Окончательно расстроившись, наши недавние попутчики передумали быть таковыми и отправились обратно вниз. Вот кому не помешало бы нашу утреннюю идею с предварительной разведкой обстановки передать.

Разбрелись по углам и полезли за тёплыми вещами.

Старательно утеплились.

Клуб любителей перезимовать лето.

По пути выяснилось, что столь полюбившийся нам чаёк был с некоторым сюрпризом. На первом же привале группу словно сдуло с дороги. «Конечно, сортир 20 рублей стоит. Я бы тоже таким чаем всех поил», — ворчал вернувшийся к своему рюкзаку Саня. Впрочем, внизу нас сей вопрос не волновал — платить ещё и за это никто даже не подумал.

Выдвинулись наверх.

Нас обогнал бульдозер. Он весело пыхтел, расчищая дорогу едущему за ним камазу. Ну и нам заодно. Заботливый какой. Кстати, из машины выглядывали знакомые лица. Кажется, той группе, что с нами поднималась, транспорт всё-таки нашли.

Почищенная, точнее развороченная дорога.

Между тем, распогодилось. Снег прекратился, появилась вполне сносная видимость. Наконец-то. А то предыдущие полчаса вместо пейзажа вокруг нас было сплошное молоко. Порой сквозь него виднелась разномастная техника. Впрочем, обычно на наличие оной где-то поблизости намекали лишь характерные звуки. Да иногда из тумана неожиданно появлялся ковш экскаватора, невесть зачем ковыряющего склон. То ещё ощущение. Видимо, мы по ошибке на стройку забрели.

Утюг выключить забыла?

Судя по нашим заинтересованным лицам, окрестности Бочек. Высота 3800 м.

Хоть заметно стало, что мы в горах.

А вот и сами Бочки. И верхняя станция кресельной канатки.

Ветер пропал вслед за снегопадом. Несколько распогодилось. Группа потихоньку сменила тёплую одежду на солнечные очки и бодро озиралась по сторонам. Впереди показалась обманчиво близкая вершина.

Кучкуемся.

Бочки уже едва видно.

Стыдливо прикрывшаяся облаком вершина. По высоте до неё почти два километра.

На высоте 3840 метров одиноко торчит станция нового подъёмника — «Гара-Баши». Она ещё не достроена и откроется уже после нашего похода. Данил залезает наверх, устраивая нам снегопад. Не то что бы он специально в нас снегом кидался, но ему — подтаявшему — хватило небольшой тряски. А дальше уж он и сам справился, охотно спрыгивая вниз.

На заднем плане виднеется Чегет.

Кусок Главного Кавказского Хребта (ГКХ).

Искусственный снегопад вместе с причиной оного.

Выглянувшее солнце заставило группу вспомнить про защитный крем. Судя по толщине его слоя на некоторых лицах, вчерашнее общение с зеркалом не только меня впечатлило.

Начинаем косметические процедуры.

К солнечным ваннам готов.

Вместо зеркала — очки и советы боевых товарищей.

Здесь дорога заканчивается. Нам надобно уйти правее — там вон и люди ходят, и ратраки ездят. Вот только как? По прямой не пройти — есть риск с трещинами местными познакомиться. Идти вниз аж до Бочек? Судя по карте, именно там сходятся две дороги. Но это же метров 150 сброса — жалко как-то высоту терять. Ответ приходит к нам вполне самостоятельно. На своих двоих, то есть. В виде парня, который в сопровождении музыки с телефона независимо проходит мимо. Есть риск, что он к жилым вагончикам завернёт, но об этом мы стараемся не думать. Идём за ним, считая, что спуститься, ежели чего, ещё успеем.

Всё-таки мы не прогадали: парень уверенно обходит строения и продолжает двигаться в нужную нам сторону. Вполне убедительная тропа выходит на перепаханную ратраками дорогу. Приют одиннадцати — сегодняшняя наша цель — приветливо маячит впереди.

После «Гара-Баши» начали растягиваться.

При выключенном ветре и в одной термухе хорошо идётся.

Облачность далеко уходить не собирается — так и бродит где-то рядом.

Очередной приют. Высота 3900 м.

Взгляд другого фотоаппарата на тот же пейзаж.

Народу полно. Кто снеговиков лепит, кто зарубаться учится, а кто, как и мы, с рюкзаком куда-то идёт. Мужик, потерянно бредущий навстречу нам, спрашивает, не видели ли мы телефон. Увидишь тут — ратрак уже не единожды проехал. Один раз он ещё и доски за собой тащил, невольно разравнивая дорогу. Впрочем, её сия процедура не особо впечатлила.

Достижения предыдущей части похода мы уже переплюнули, забравшись ощутимо выше, чем в день перехода через Адылсу (это когда мы чуть не взяли соседнюю вершину). Ощутимо — это не потому, что значительно. Значительность ещё впереди. Но ощущается подъём уже сейчас, ибо к этой высоте организм ещё не привык. Он не то что бы сильно протестует — лишь вежливо напоминает о нежелательности резких движений. Впрочем, пока что очень ненавязчиво. Рыхлый снег тоже несколько замедляет движение. Но кошки тут ни к чему — так и идём в ботинках.

Ежели подключить фантазию, можно разглядеть Приют Одиннадцати и аж две группы.

Вспаханный ратраком снег неприятно скользит.

Склон становится несколько круче.

Почти на месте.

Подойдя под Приют, озадачиваемся вопросом размещения. Где-то тут нам надобно базовый лагерь организовать, в котором мы ближайшие три-четыре ночи обитать будем. Сколько именно, определят погода и наше настроение. Меньше не получится, ибо перед штурмом нужно ещё на скалы Пастухова сходить, в рамках накапливания высоты. А потом денёк отдохнуть, чтобы организм успел смириться с новыми условиями существования.

Первое попавшееся ровное место не подойдёт, ибо ветер тут игривый и любопытный — обязательно прилетит знакомиться. Для такой чести наши палатки недостаточно устойчивы. Догонялки же с ними — упражнение на любителя. Говорят, можно за вменяемую сумму встать на базе спасателей. Из дополнительных бонусов этого варианта — возможность пользоваться стационарной кухней. Но с этим у нас проблем нет, нам бы подсушиться лучше. У многих ботинки с утра влажные. И мокрый снег высыханию оных ничуть не способствует.

А вон та скальная гряда чуть в стороне от дороги выглядит вполне симпатично. Лёхи сходили к ней — оценить обстановку. Оказалось, там парад таких же, как у нас, палаток. Фейс-контроль, стало быть, мы пройдём. И пара мест там имеется. Осталось дойти. И почему именно сейчас рюкзак решил напомнить, что сегодня утром он ощутимо потяжелел?

Взгляд руководителя на потенциальное место для ночёвки.

Последний сегодняшний привал.

Эти палатки посерьёзнее наших выглядят.

База МЧС. Левее — кучка палаток. Это наши будущие соседи.

Активная часть сегодняшнего дня подходит к концу. Осталось только лагерь поставить и пообедать. А потом можно будет с чистой совестью отдыхать. За предыдущие 4 часа мы набрали 1750 метров высоты. Из них 600 — без помощи подъёмника.

На ближайшие несколько дней это последний переход с полноразмерными рюкзаками.

Лагерь почти готов, обед подходит к концу.

Осталось только палатки укрепить.

И тентик натянуть. Мы же всё-таки туристы, а снег мокрый.

Видимость куда-то смылась

После обеда дела закончились. Зато начался снег. Точнее, продолжился: как оказалось, тут непогода стартовала с утренней грозы, плавно перешедшей в снегопад. С тех пор тучи раздувало лишь изредка. Стало быть, это нам ещё повезло по хорошей погоде подняться. Ну а сейчас окно закончилось. Снаружи стало совсем неинтересно, и мы расползлись по палаткам. В них с интересным было тоже как-то не очень — вскоре группа уже спала. Кажется, в полном составе.

Часам к девяти вечера начались какие-то шевеления. Мы тихонько вспомнили про закатанный ужин и решили, что нам и без него неплохо — всё равно поутру никуда идти не надо. Как оказалось, незадолго до этого обитатели второй палатки грустно грызли сухари, найденные на кухне. Видимо, с нашей мыслью про ненужность ужина они бы не согласились. Но повар-то (который завхоз) у нас. И выпинывать его кашеварить в ночи — опасная затея. Этак можно и ледорубом получить.

Впрочем, Аня всё равно засобиралась наружу. Успехом сие мероприятие увенчалось далеко не сразу: эти четыре часа снег времени зря не терял, и палатки знатно засыпало. Откопав наше жилище, Аня отправилась радовать вторую часть группы. Там почему-то решили, что будит их не наряд на разгребание снега, а еда. Вылезший на улицу Лёха неожиданно для себя получил лопату и внушение, что он сыт. Отсутствие ужина мы и переваривали всю ночь.

Ближе к утру Аня проснулась от подозрительной тишины. Посапывание соседей по палатке её, видимо, в качестве звука не устраивало, а других и не было: опять наше жилище под иглу замаскировалось, в сугроб укутавшись. Прихватив лопату, Анна Павловна отправилась добывать кислород. Ну и проветриваться заодно. Для проветривания ей вполне хватило одного сугроба. А второй кому? Правильно: хозяевам.

Аккуратно попинав вторую палатку, Аня кого-то разбудила. Как минимум, снег: вон как он спросонья вниз устремился. Впрочем, одумался он шустро и позиции сдавать перестал. Таким путём от него не избавиться. Зато из тамбура высунулась рука. Непонятно, чем она заняться на воле собиралась, но в ней шустро оказалась всё та же лопата. Как и в прошлый раз, рука была Лёшина.

Но это, кажется, уже к следующему дню относится. А про сегодняшний осталось лишь добавить, что прошли мы километров пять. Высота ночёвки — 4100.

Дни одиннадцатый и двенадцатый. Акклиматизация