Вчера тренировались зарубаться при срыве на склоне.
Ходили связками (два человека, сцепленных между собой веревкой) по фирну вверх. Нижний неожиданно начинал бежать вниз, имитируя срыв на крутом склоне, верхний, ессно, падал. Задача верхнего — грамотно перевернуться и воткнуть ледоруб в склон, зависнув на нем и затормозив нижнего.
Самая засада — даже не момент срыва, а то ощущение, когда ты идешь вверх и знаешь, что в любую секунду тебя могут сдернуть вниз. Опасность где-то сзади. Идешь и жопой чуешь подставу — слишком долго ты движешься спокойно. А потом рывок, зачастую, кувырок, вспоротый ледорубом фирн в лицо, попытки сгруппироваться и остановить со всей дури бегущего боевого товарища. Разок у меня было ощущение, что рука с ледорубом сейчас на склоне останется, а я дальше без нее полечу, так потом оказалось, что меня аж вдвоем тащили. Гады. Долго потом от снега отплевывалась и из носа его выдувала. Впрочем, последнее было стандартным упражнением. По идее, срыв должен сопровождаться командой «срыв» ну или нецензурным аналогом. /*Главное — как-то понятно обозначить срыв, а то были у нас случаи, когда народ бесшумно улетал вниз по склону. Группа хватилась человека, а он внизу. Хорошо, что живой и невредимый...*/ Но вчера было так: начинаешь бежать, слышишь о себе много нового /*у падающего есть мгновение с рывка до того, как он уткнется носом в сугроб — самое время поговорить же*/, потом верхний тебя тормозит, встает со склона, и ты из под пары сантиметров снега, покрывающих его лицо, видишь этот Взгляд. О, сколько в нем эмоций! Вот она, дружба...:).
Вчера же, кажется, осознала глубокий смысл шутливой фразы «зарубился сам— заруби товарища!»: после того, как все-таки зарубился на склоне, более всего хочется запустить ледорубом в товарища, ехидно скалящегося с другого конца веревки...